Радио. Легко забыть, что в этой стране оно когда-то было. И трудно, удивительно трудно просто сидеть и слушать, как шипящим голосом ночного диктора Том Уэйтс читает прогноз погоды в джармушевском Down By Law. Радио. Сегодня его не то, чтобы нет, но... бывает небо, на котором так много облаков, что кажется, солнца не существует.
Эта статья про солнце.
В конце 90-х радио было возможным. Были радиостанции, которые отличались друг от друга не только названиями. Когда пишешь такие строчки, то кажется, что мир раскололся на две половины. Это не так. По крайней мере, я знаю точно, что в самом конце 90-х, кажется, в субботу после обеда, я включал одно белорусское радио и слушал хит-парад лучших песен и альбомов за неделю. Это был ритуал, который ребенком ты просто не в силах оценить.
Я хорошо помню голос диктора, в котором был подъем и величина, когда в очередную какую-нибудь субботу он говорил, что OK Computer снова не занимает первое место. И в тысячный раз ставил "Karma Police", которая тебе нравилась (и вообще казалась чем-то средним между чумой и порнографией), но ждал ты другого. Потому что за месяцы прослушиваний радиопрограммы знал, кто будет на первом месте.
И как выпрыгивало сердце, на стену или куда-то в окно, всякий раз, когда начинала играть "Разьвiтаньне з Радзiмай". Музыка Огинского сочилась в кровь. Слова Сергея Соколова-Воюша казались больше, чем словами. В голосах Кругловой и Войтюшкевича был нерв, который к концу третьей минуты достигал какого-то нечеловеческого предела. И все это играло в субботу, во второй половине дня, на белорусском радио.
Я нарадзiўся тут. 2000 год. Просыпаться утром под "Пагоню". Думать, что однажды, совсем скоро, настанет момент, когда "Магутны Божа" станет национальным гимном Беларуси. Петь вместе с Вольским (которого послезавтра я все-таки увижу) "Сонца нам дапаможа". И даже в мыслях не иметь, что через пятнадцать лет написать текст, который был написан для вечной мелодии "Pot-Pourri", будет чем-то вроде подвига.
И я не знаю, когда случился надлом в головах. В 2001? В 2010? Когда случился момент смирения, принятия, внутренней пустоты. Когда сместился фокус. Когда принципы перестали значить хоть что-нибудь. Когда все стали "народом", с деньгами или без них. Конечно, проще представить, что у каждого был момент, когда он мог сказать "нет", но сказал "да". (Я очень хорошо помню, каких нервов мне стоило сказать это "нет". И какие это были бессонные ночи. И какой это был эмоциональный шантаж. И как просто было лишиться работы.)
Или можно вспомнить тех людей, которые записывали белорусский альбом. Да, Вольский все еще здесь, и вообще сложно предъявить претензии человеку, написавшему "Простыя словы". Вероника Круглова в Германии. Войтюшкевич в Польше. Но только этим людям должен поклониться любой белорус. Помидоров... работает на пропагандистском радио, так что здесь в принципе не о чем говорить.
И все-таки случился более страшный надлом, после которого на пустыню уйдет не двадцать и не тридцать лет. Это солнце. Оно перестало светить. Как написал однажды Пелевин, нам не хватает солнца. А тут оно совсем исчезло. И сокрушаться и причитать нет смысла. И заламывать руки тоже не стоит. Но вот вспомнить цвета своего флага, посмотреть вверх этими земляного цвета глазами было бы неплохо. Надо ведь с чего-то начинать.
