You just never know, do you?
Минск. Сон Гоголя напротив Художественного музея. Я собирался написать об этом месте еще до того, как нашел "Книгу непокоя" Фернандо Пессоа, и мы ходили смотреть кино с тапером (об этом ниже). Можно сказать, что я собирался написать об этом месте еще до того, как зашел туда в первый раз. Наверное, это случилось поздним вечером, когда любое окно начинает казаться теплым. А тут пианино. И книги.
Нет в мире ничего более хрупкого, более неуверенного в себе, чем новые идеи. Они ломкие, и при малейшем сопротивлении другого мнения они крошатся в ладонях. То же с новыми местами. В них не только опасно ходить (одно неловкое движение - и черт с вами), о них даже страшно писать. Во-первых, ты и сам не до конца понимаешь, о чем пишешь. Во-вторых, набегут сомнительные персонажи, и, как сказал однажды профессор Преображенский, "все, пропал дом".
Я могу рассказать, почему полюбил это место. Причем полюбил в тот самый первый раз, когда побывал здесь. И дело не в книгах (которые явно выбраны не случайным образом, и в которых достаточно вкуса и разнообразия), и не в виниловом проигрывателе (музыка хорошая, причем они сами это прекрасно знают), и не в кофе (он есть; не белое вино, но есть), и не в пианино (которое действительно играет), и даже не в знаменитой фотографии Артюра Рембо (как можно не полюбить эту фотографию?).
Дело вот в чем.
В тот самый первый раз, когда я пришел в книжный магазин Сон Гоголя, я в какой-то момент обернулся, чтобы услышать вкрадчивый шепот. На кушетке сидели женщина и ребенок. Совершенно незаметно для полупустого магазина она достала с полки с детскими книгами коллекцию сказок, и теперь читала их своему сыну. Или дочери. В тот момент я подумал, наверное, о миллионе вещей, но в первую очередь я подумал о том, что именно за эту сцену готов полюбить Сон Гоголя. Нет - не за сам факт. Не за "о господи, в Минске". Я просто полюбил эту сцену, в одном книжном магазине города. Этот шепот. Склоненную спину ребенка. Этот момент. Деталь.
Так, как в июле, в Толедо, я полюбил музей Эль Греко не за уникальные предметы быта или картины (хотя и за них, конечно), но скорее за семью из восточной Африки, которая была там в то же время, что и я. В какой-то момент мы сели на ступеньках перед экраном, где показывали документальный фильм про Эль Греко. Мать сидела на нижней ступеньке, а дочь сидела на ступеньке выше. И все время, что длился фильм (не менее получаса), девочка сплетала и расплетала эти густые светлые локоны, в которых, кажется, был весь воздух Эфиопии. Мне кажется, временами я совершенно переставал смотреть на экран, впиваясь глазами в руки девочки, которые копошились в бесконечных завитках волос матери.
Детали создают места и воспоминания. И дело тут в том, что не каждое место позволит этим деталям выскользнуть на поверхность. Туда, где их случайно можно заметить.
И еще два слова. Здесь, во Сне Гоголя, хочется покупать книги. Это не так банально, как может показаться. Я был в очень многих книжных магазинах. Был в таких, где совершенно не хочется покупать книг (об одном таком книжном из города Порто я скоро напишу отдельно). Вовсе не потому, что там нет чего-то безумного, что ты всю жизнь собирался прочесть. Просто... хочется оставить все так, как есть. Во Сне Гоголя не так, и я беру наконец с полки эту проклятую "Книгу непокоя". Просто оттого, что эта книга - то самое безумное, что я всю жизнь собирался прочесть.
