Tuesday 17 April 2018

Скетчи про Минск. "ART".


"Они слишком часто меняют репертуар". Так один человек описал мне однажды проблему питерских театров. При всем огромном желании, ты можешь просто не успеть сходить на постановку, о существовании которой даже не догадывался. Это не мир Нью-Йорка, но это мир с миллионом дверей, и удариться в нужную не так просто. Обшивка сорвана, дверной ручки не было в помине... Я сказал ему тогда, что в Минске тоже есть проблема с театрами: репертуар не меняется никогда. 

Афиши тлеют на солнце. Все новое кажется враждебным, неправильным, лишним. Часто подозрения оправдываются: я никогда не был так близок к чувству беспомощного отвращения, как на постановке "Мастера и Маргариты" в Театре Киноактера десять лет назад; они так отчаянно пытались быть другими. Но сегодня от пыльных названий начинают болеть зубы, и я покупаю билеты на редкую премьеру ("Юбилей ювелира"), и поздним вечером мы уходим домой ни с чем.  

Все это не отменяет чувства разочарования от пропажи "Макбета", "Translations", "С.В." или "Больше, чем дождь" (я говорю об одном театре, но это лучший театр в городе). В эти постановки я был влюблен в разные периоды жизни, и сегодня я дорого заплатил бы, чтобы увидеть их вновь. Но это невозможно, и странным образом я люблю это чувство потери. В нем есть смысл, приятное напряжение, и надежда на то, что в один из будущих месяцев на сцене появится что-нибудь совершенно гениальное.

Так, я потерял однажды купаловскую постановку "ART". Думал, что навсегда. Думал, что останется лишь вспоминать слова в начале пьесы и в очередной раз переживать сильную дрожь в спине. "Мой друг купил картину...". Эта пьеса, которую Ясмина Реза написала в 1994 году (премия Мольера, премия Лоренса Оливье, премия Тони), рассказывает о трех друзьях, один из которых купил совершенно белую картину без единой черточки или штриха. Я не смогу забыть легкого оглушения вечернего Минска, когда мы возвращались домой, а я думал о том, что увидел сегодня что-то бесконечно прекрасное. Мне было 18 лет. К тому времени я уже очень много писал, но все же не мог выразить словами то, что увидел тогда в театре. И увижу снова, через год или два.

Но затем пьеса исчезла, на несколько лет. За это время я увидел "Резню" Романа Полански, снятую по пьесе Реза и создавшую знакомое внутреннее напряжения из совершенного пустяка или абсолютной пустоты. Но я никак не мог забыть постановки "ART", камерной и непривычно холодной, без которой театр выглядел пресно и беззубо. И если бы кто-нибудь спросил, что все еще притягивает меня в этом городе, я назвал бы любимую улицу, любимый бар и пьесу, которую больше нельзя было увидеть. Страшно, когда притягивают не места, а воспоминания.

Она вернулась неожиданно, одним коротким словом на афише. Было волнительно прийти в обновленный театр и увидеть ее после долгого перерыва, и сердце готово было вылететь в воздух, когда свет наконец погас, и я услышал знакомые слова: "Мой друг купил картину...". Актеры были другие, однако нерв остался тем же. Тот же минимализм в декорациях, тот же бесконечный монолог в середине, та же выверенность реплик. Я не стал бы сравнивать постановки, между ними случилось слишком много, но "ART" остался лучшим, что я видел в минских театрах.

Теперь город умирает. Об этом страшно говорить, а еще страшнее думать, но каждый день город задыхается в однообразных барах и картонных арт-пространствах. Но мне приятно думать, что здесь все еще есть пьеса под названием "ART". Я не хожу на нее каждый месяц, я видел ее слишком много раз, но мне приятно знать, что в любой момент я могу сделать это снова. And I wouldn't even have to close my eyes.