Когда находишься в Одессе, легко поверить в приморские предания и легенды. Одесская мифология глубока и обширна, и трудно отказать себе в удовольствии оказаться на картине Петра Нилуса, в рассказе Бабеля или в черно-белом фильме 30-х годов. Недавно, рядом с центральной аллеей парка Шевченко, экскурсовод объясняла туристам, какими словами их встретят на Привозе. "Мадам, взгляните на эту прекрасную осетрину". Да-да, уверяла экскурсовод, здесь все еще говорят именно так. Кажется, я был на Привозе достаточно раз, чтобы убедиться в том, что это не совсем так. И ведь вся суть в этом не совсем. То есть найдется дама с огромной, лоснящейся на солнце тушей осетрины, и обратится к вам "мадам" или "месье". Она будет такая одна, но обязательно будет.
История и мифология Одессы держатся на этой даме. На тягучем запахе моря. На старых улицах и безумных архитектурных памятниках, которые все еще стоят. И будут стоять, несмотря на палящее солнце и сильный ветер, дующий с Аркадии.
На днях мы гуляли по району, который начинается на Соборной площади и упирается в двухэтажную Молдаванку. Это один из любимых районов Одессы, с Художественным музеем, домом фотографа Буковецкого (именно здесь Бунин писал "Окаянные дни"), лютеранским собором Святого Павла, университетом имени Мечникова, полуразрушенным цирком, улицами Льва Толстого и Луи Пастера. Здесь любимое и не испорченное вниманием кафе Emerson и здесь потрясающий магазин с англоязычными книгами по архитектуре и искусству (Resident). И здесь на днях случилась встреча с девочкой по имени София.
Мы прошли короткий переулок Маланова с темно-красным домом со сказочными шпилями, и вышли на Коблевскую улицу. Свернули во дворик, по-одесски неотразимый и уже покрытый теплыми осенними листьями, и остановились, чтобы осмотреться. Деревья, старый колодец, каменная постройка непонятного назначения. Запах быта и полная тишина. Людей тоже нет, только в дальнем углу, на скамейке, сидит ребенок. Увидев нас, он тут же уверенно поднимается и идет к нам. Светлые короткие волосы, неряшливая одежда и взрослый взгляд (в Одессе взрослые дети). Похоже, мальчик лет шести. "Можно мне погладить собаку?" По голосу, но только по голосу, мы понимаем, что это девочка. На красивом лице темные разводы не то сажи, не то обычной грязи. Мы не знаем, стоит ли, и спрашиваем, разрешают ли ей родители гладить чужих собак. Она болезненно молчит, и мы понемногу догадываемся, почему.
В конце концов мы даем ей покормить собаку, и всякий раз я замечаю, что корм просыпается сквозь ее ладони и тонет в сухих листьях. Наконец ей удается это сделать, и даже подать собаке руку, и в какой-то момент мы спрашиваем, как ее зовут. "София золотая ручка", говорит она. Так уверенно и с таким достоинством, словно все эти три слова впечатаны в ее детский паспорт и пишутся с большой буквы. Мы остаемся еще на минуту, и она просит собаку сесть и лечь и снова сесть и еще раз лечь. Трудно отделаться от мысли, что девочка сошла со страниц книги, одесской песни или старого приморского предания. Все кажется органичным: взгляд, движения, лицо. Имя. Наконец мы решаем уйти, однако в арке оборачиваемся и вновь смотрим на нее. "А можно мне еще раз ее покормить?" спрашивает она, и мы говорим что-то мрачное и неизбежное про другой раз. Видно, что собака переживает не меньше нашего. Девочка машет нам вслед. Возможно, мы понравились ей.
Мы не проверяем карманы, не ощупываем запястья в поисках часов (мы все равно их не носим). Я видел, как неуверенно ее детская ладонь пыталась схватить и удержать корм. Кто дал ей это имя?.. Мы ужасно рады этой воскресной встрече, которая кажется удивительной и немного сказочной. София золотая ручка. Имя из прошлого, которое подпирает и не дает исчезнуть старой приморской легенде, ради которой этот город и существует. И благодаря которой вся эта безумная история Одессы еще жива.
