Поначалу я действительно хотел писать про коктейли. Про то, где в Одессе самый лучший Old-Fashioned. Однако эта вещь о другом. Она о том, что в Одессе живут люди из прошлого. Старомодные люди. И все же пара слов о любимом коктейле. В баре Zelda он слишком разбавлен абсентом или дорогим виски. Во французском ресторане LouLou он хорош и не отдает ничем лишним. В баре Flacon (с вычурной концепцией и странным ажиотажем) он совершенно бесхарактерен. В кафе Pray он сделан скучно и непрофессионально. В баре Fitz он сделан хорошо, но без воображения. В ресторане Dizyngoff он слабо напоминает себя. В баре Boffo он прекрасен.
В общем, все как везде, и ты всегда можешь рассчитывать на провал, на смертную тоску или на оглушительный успех.
С людьми по-другому, поскольку смертной тоски здесь не бывает. Я иду по Приморскому бульвару и вижу молодого человека с гитарой. Молодой человек готовится играть новую вещь, и по всему виду читается что-нибудь страшное и непоправимое из 21 века, однако вот он начинает петь, и я слышу "Выхода нет" группы Сплин. Это все какой-то безумный постмодернизм. Я не слышал песню "Выхода нет", равно как и группу Сплин, года примерно с 1999, и услышать ее теперь в Одессе - это какое-то очень милое и уютное извращение. И он поет с такой любовью, с такой неподдельной страстью, словно это действительно 1999 год.
Или взять, например, Екатерининскую улицу и торопливую даму, что убегает от нас в сторону Оперного театра. "Я иду по улице Карла Маркса!" кричит она в бронзовый айфон, сверкающий на солнце. "Карла Маркса?" Мы спрашиваем себя. "Какого еще Карла Маркса?" И находим, что Екатерининская улица называлась улицей Карла Маркса да 1991 года. Забавно. Но почему тогда, черт возьми, она не говорит, что идет по Генуэзской, по которой все ходили до 1917 года?..
Дама, что проводит экскурсии в Оперном театре, рассказывает, что многие сцены из фильма по роману Дюма снимались именно здесь. На этой лестнице, например, произносилась знаменитая фраза про Марлезонский балет. А затем она поворачивается ко всем нам и с нескрываемым восторгом заявляет, что на выходных, по каналу "Интер", будут показывать "д'Артаньян и три мушкетера". И я вдруг вспоминаю то, как много лет назад, в глубоком детстве, на столе в деревне лежала программа передач, в которой синим стержнем были обведены любимые фильмы и любимые передачи.
Одесская старомодность здорово уживается с жизнью в новом веке. Она по-своему губительна, и мы встречаем молодых людей, которые возмущаются новым законами, перекладывающими ответственность за ношение масок с водителей на пассажиров. И она по-своему спасительна, и мы идем по Староконному рынку под новости о сходящем с ума диктаторе, готовящем войну. Люди невозмутимо раскладывают на коврики пластинки, книги, подсвечники, ржавые батарейки, дисковые телефоны и бюст Сталина. Все размеренно, тихо, последовательно. Войны нет. Все как всегда.
Я иду вперед, в последний раз по Молдаванке. Они живут здесь, на этих улицах, и жили десятки и даже сотни лет. Я иду вперед, осматривая советские елочные игрушки, которые лежат тут с середины прошлого века. Я иду вперед. Я ничего не покупаю. А они ничего не продают.
