Album of the Month: SKINTY FIA by Fontaines D.C.

One look at the name of the album, its cover and the song titles made me realise that Fontaines D.C. have not failed. Skinty Fia is Irish for 'the damnation of the deer', and I do not believe that you can come up with a better album title than that. The cover is beautiful, sinister, intense. And do not get me started on those song titles... "Bloomsday" and "Nabokov" (both side closers). "In ár gCroíthe go deo" and "Skinty Fia". Even "I Love You" looked promising. After all, it is one thing if you are Bryan Adams and record a song called "I Love You" - and it is something else entirely if you do so being a post-punk band from Dublin.

There is literacy, there is taste and there is style in everything that Fontaines D.C. do. In a way, they almost overdo it in terms of style and taste, and you sometimes have to wonder if they would not benefit from fucking it all up a little. An odd complaint to make, granted, and I love them regardless - but the accordion in "The Couple Across The Way" almost sounds subversive.

As ever, the songs are well-written, clever, full of personality. I once read an interview with John Leckie, the man who produced a number of classic albums, and he stressed the importance of sequencing. The Stone Roses, he claimed, was ideal in its construction - start and end as did with two monumental epics. Skinty Fia is perfect in that sense. "In ár gCroíthe go deo" (Irish for 'in our hearts forever') builds up beautifully with that sparse arrangement and haunting chant and erupts in an impassioned, slow-burning, mesmerising manner. And then, at the very end, there is "Nabokov", an irresistible shoegaze groove whose five-minute running time seems barely enough. 

What comes in between those two epics cannot hope to reach such lofty heights, of course, but the powerful single "Jackie Down The Line" is absurdly infectious, the accordion-driven "The Couple Across The Way" is a welcome surprise, the title song is a cold-blooded thriller, and "I Love You" is, indeed, as good as I imagined. I know these guys get criticised for the lack of warmth and emotion - but I have never felt that way, and I do find "I Love You" a moving, desperate ode.

Skinty Fia makes it three excellent albums by Fontaines D.C. - not bad for a band of four Irish lads who could have easily caved in under pressure. They have not, they are still going strong, exploring their sound and trying to be as adventurous as the style and taste would allow. Skinty Fia is my album of the month, easily, but as for my uncalled-for suggestion for the future... well, I suggest throwing that ugly, twisted, wrong chord into the mix. On occasion. Once in a while.

April round-up:

Fontaines D.C. - Skinty Fia ****

Spiritualized - Everything Was Beautiful ****

Daniel Rossen - You Belong There ***1/2

Wet Leg - Wet Leg ***

PUP - The Unraveling Of Puptheband ***

Дневник польской культуры. Кшиштоф Комеда.

Вначале будет Колтрейн. Мингус и Майлз. Орнетт Коулман. Билл Эванс, Арт Блэйки, Телониус Монк. Но вот американский джаз перестает умещаться в твое мироощущение, и ты начинаешь вглядываться за океан. Как раз в этот момент тебя настигает Astigmatic. И польский социализм 60-х внезапно обретает новые цвета.

Сегодня день рождения Кшиштофа Комеды. Astigmatic я впервые услышал три года назад, и все дурацкие иерархии, так искусно выстроенные в моей голове, рухнули в один момент. И сегодня - если бы мне нужно было назвать десять лучших джазовых альбомов всех времен, Astigmatic был бы там, на самой вершине, рядом с The Black Saint and the Sinner Lady, Ascenseur pour l'échafaud и Sun Ship. В своем воображении, в своем профессионализме (Збигнев Намысловский и Томаш Станько были частью квинтета Комеды), в своем безумном наслоении настроений и мелодий, Astigmatic остается вне времени. Я слушаю его сегодня, в эту самую секунду, и он поражает меня точно так же, как в первый раз. 

Легко объяснить популярность Комеды его ранней смертью (однако нелегко представить смерть более случайную и нелепую). И все же ранняя смерть не может объяснить всего. Так, она не может объяснить то нервное оцепенение, которое я испытал однажды, когда впервые посмотрел "Ребенка Розмари" Романа Поланского. Фильм закончился поздно ночью, в половине четвертого, и ужас охватывал все мое тело. Я так и не смог уснуть до наступления рассвета. Атмосфера фильма была уникальной, чудовищной и греховно волшебной, и только через несколько лет я узнаю, что за ней стояла музыка польского композитора. В конце концов, разве есть в этом мире что-нибудь, что способно расшатать нервы так, как это делает колыбельная Кшиштофа Комеды с голосом Миа Фэрроу?

Существует также музыка и к другим фильмам Поланского (наверное, моя любимая звучит в "Тупике" 1966 года), есть потрясающий живой альбом Live at Jazz Jamborie, и есть сверхценные записи для польского радио, которые все еще выходят в свет. Есть среди них Litania 1967 года, записанная совершенно безупречным составом музыкантов, и содержащая, возможно, самую интригующую музыку Кшиштофа Комеды. В заглавной мелодии столько тайны и очевидной красоты, эта музыка способна проникать под кожу так глубоко и так основательно, что никто не должен задаваться вопросом, почему польский джаз - это совсем не только польская, это мировая культура. Почему EABS посвящают свой первый альбом Кшиштофу Комеде. И почему Лешек Муджер, например, воскрешает не только Фредерика Шопена. 

Дневник польской культуры. "Воскресение"

Начну с признания. Я считаю "Воскресение" (Концерт для фортепиано с оркестром) Кшиштофа Пендерецкого одним из величайших произведений этого века. Музыка вызывает во мне столько восторга, слез и полурелигиозного экстаза, что после 35 минут я полностью истощен и больше не могу слушать ничего другого. Я совершенно искренне отказываюсь понимать, зачем в программе фестивалей и филармоний ставить что-либо до и после "Воскресения". Все, что будет до, вызовет скуку и раздражение. Все, что будет после - недоумение. 

Я считаю себя счастливым человеком уже как минимум по той причине, что 7 октября 2017 года видел, как Пендерецкий (это случилось за два с половиной года до его смерти) сам дирижирует "Воскресение" в минской филармонии. Кажется, я просидел на краю стула все эти полчаса и не замечал ни шорохов, ни шарканья ног. 

Несколько недель назад, в Варшаве, я пережил ровно то же нервное напряжение. Услышать "Воскресение" здесь, в Польше, на родине Пендерецкого, было слишком сильным искушением. Концерт в Варшавской филармонии начался с хрупкой мелодии Валентина Сильвестрова, которая в очередной раз напомнила об ужасах, которые происходят в родном городе и родной стране композитора. Затем была симфония Грига, изящная и, наверное, красивая, однако вечер этот существовал ради "Воскресения" Пендерецкого. Музыка 19 века казалась неуместной, наигранной, невыносимой.

Начался Пендерецкий... На самом деле, я не знаю, как писать про классическую музыку. Я не знаю этого языка. Однажды я был на классическом концерте, и справа от меня сидел пожилой мужчина в старом костюме, и все время что-то писал в своем блокноте. Я помню размашистый почерк, изъедавший каждую строчку блокнота. Он все время писал. Несколько раз я поворачивал голову в его сторону и пытался прочесть хоть что-нибудь, однако ничего не было понятно в этих бесконечных фразах, и я бросил пытаться. Мистика этого языка так и осталась неразгаданной, и я до сих пор могу лишь описать свои эмоции. 

Например, то, что во время симфонии Грига я все время слышал нервную польку, то открывавшую, то закрывавшую сумочку за моей спиной - однако я перестал ее слышать, когда начался этот первый зловещий выпад Пендерецкого. Эмоциональность и мрачность музыки очевидна - "Воскресение" была написано после теракта в Нью-Йорке, где и состоялась премьера в 2002 году. Через несколько лет Пендерецкий немного переделал симфонию (сам Пендерецкий считал "Воскресение" симфонией), и тогда солистом впервые стал Барри Дуглас. Именно Барри Дуглас играл в Варшаве, то наседая на фортепиано, то едва касаясь клавиш.

За что я так сильно люблю эту вещь? Как и все лучшее в жизни, это так трудно объяснить. Есть там это бесконечное воображение, этот отчаянный поиск сакральной, сокровенной мелодии, которой все в итоге и разрешается после получаса игры. Ради этой мелодии, изредка прорывающейся наружу, я вновь и вновь готом проделать этот путь сквозь напряжение оркестра и нерв клавиш - до самых колоколов, отзванивающих финал. Я слушаю "Воскресение" примерно раз в месяц - меньше не могу, но и больше невыносимо. Симфония отбирает слишком много сил - правда, взамен она дает несравненно больше. Это хорошо понимали устроители концерта в Варшаве - поклонившись, музыканты ушли. Слава богу, они даже не думали играть "на бис". 

Про войну

Я не знаю, что написать про эту кошмарную войну. Что может быть очевидней этого непристойного зла, которое продолжается больше месяца? Однако после сегодняшних кадров из освобожденных украинских городов так трудно промолчать.

Это зло абсолютное и безусловное. У этого зла полураспад примерно такой же, как у Чернобыля. То есть десятилетия. Быть может, века. То есть хватит на детей и на внуков. Все они увидят изнасилованных женщин, искалеченных стариков, забитых собак. У этого зла такая тень, что накроет всех. И тень эта не только угнетает, она еще и высвечивает. Потому не нужно никого отменять, за твит или за слово. Не нужно запрещать Чайковского или переставать говорить по-русски в лондонском метро. Нужно просто спросить, каждого Ивана Иванова или Валерия Гергиева, на какой они стоят стороне. И дождаться ответа. Безмозглое лепетание про украинцев, расстреливающих самих себя, и про фейки (чьи? французской прессы?) не принимаются. Иногда в жизни зло перпендикулярно добру. Такое происходит все реже, однако сегодня сомнений быть не может. 

Мне кажется странным, когда кто-нибудь спрашивает: как такое вообще возможно в 21 веке? А в чем, собственно, вопрос? Что есть такого в 21 веке, что делает жестокость и невежество невозможными?

Слава Украине!